Chenneling.NET

Рэнди: — Добро пожаловать снова на «Радио за пределами планеты». Я Рэнди Моггинс. Сейчас август месяц в году... я думаю, вы бы назвали это долгим жарким летом недовольства или под хэштегом блокировка, лета 2020 года. И сегодня будет потрясающее шоу, потому что я на самом деле ненавижу называть так шоу, это не шоу, это разговор, вот что мы здесь делаем. Итак, женщину, с которой сегодня я буду говорить, большинство из вас, вероятно, знает, а если нет, то к концу шоу вы узнаете ее поближе. И мы разместим некоторую биографическую информацию и веб-ссылки, и все такое, потому что вам нужно воспользоваться ими для себя. Но для справки, прошло около трех лет с тех пор, как мы разговаривали в последний раз, и я хочу снова поприветствовать тебя на шоу.  Лауда Леона, добро пожаловать, мой друг.

Лауда: спасибо, Рэнди, и спасибо всем. Действительно приятно быть здесь снова, и мне пришлось немного перетасовать время для этого.

Рэнди: да, одна из интересных вещей, когда мы говорили о том, что время ускоряется, время ускорилось.
Так что ваши часы, минуты и секунды, если вам кажется, что они исчезают в гиперпространстве, это так и есть, из-за того, что мы находимся в этой конструкции, называемой временем. И Лауда, я знаю, ты говорила об этом. Мы с тобой как бы приходим к вещам, может быть, с разными интерпретациями, но в то же время с концепциями, очень похожими. Они связаны с этим конкретным отрезком времени, в котором мы находимся. И, как я уже говорил, мы знаем это с детства. Мы знали, что это приближается, мы знали, что это было частью миссии, что это было частью соглашения. Я помню, как к 12 годам у меня было ощущение, что я живу в такое время. Что это значило тогда, я не могу вам сказать. Но на протяжении многих лет я постоянно переосмысливал это, все больше и больше, по мере повзросления. И я начал понимать даже, что то, что происходило со мной в моей жизни: все хорошее, все травмы, все, все, все. Я понял, что это тренировочная площадка для чего-то большего, в масштабе, который действительно трудно сформулировать. И такие, как ты и как многие из нас, мы знали это, мы наблюдали за этим, мы родились специально в этом особом промежутке времени. И для чего именно — это теперь входит в нас, как создателей, чтобы сделать это таким образом.

Итак, сейчас немного предыстории. Ты много работаешь с людьми, консультируя, тренируя и обучая в областях исцеления и того, что ты называешь суверенными ключами. Расскажи мне немного о своей работе и как это соотносится с твоим собственным прошлым, очевидно, с твоим происхождением, с тем, что ты входила с детства в особые проекты детей, которые были отмечены и идентифицированы до рождения.

Лауда: — Да, я хочу сказать, что меня определенно было тяжелое обучение...

Рэнди: конечно, мы все проходили через это.

Лауда: и умирала по несколько раз. Но да, они не могли удержать меня, так что это было забавно. Но, обучаясь тому, чему меня учили, я смотрела на это, как на своего рода посвящение, потому что знание, к которому я пришла, заключалось в работе с ключами, и тому, чтобы мы на самом деле понимали, что эта версия, в которой мы живем, не является настоящей версией, это поддельная версия.

Поэтому существуют законы, которые применимы к природе того, что здесь переживает каждый. И существуют ключи, которые необходимы для путешествия по этой синтетической (искусственной) квантовой системе вечности уробороса, Машине, в которой мы живем, этой голографической системе фальшивой реальности.

Так что без ключей... знаете, это представляло бы собой проблему — отсутствие ключей. По своей природе уроборос (змея, кусающий себя за хвост) — это система ловушек типа лабиринта, из которой на самом деле никому не удалось выбраться. Каждый раз, когда сознание расширяется... То, что происходит, — это сама Машина, если хотите, со всеми паразитическими демиургическими энергиями, они постоянно модернизировали  систему, чтобы продолжать захватывать вас в ловушку. Итак, так же, как и каждый расширяет свое сознание на протяжении всей эволюции, так и они расширяли Машину, чтобы поймать всех в ловушку. Поэтому одной из вещей, когда мы вошли в нее, было собственно демонтировать ее, потому что это наша противоположность.

Итак, ключи, о которых я говорю, имеют к этому отношение, они имеют всё, что связано с природой сфер квантовой реальности, касающихся фальшивых инверсионных систем, в которых мы живем. И это включает в себя параллельные реальности, это включает в себя астральные реальности — все эти фальшивые системы, похожие на факсимильные копии оригинала. Не имея ключей, не имея знаний и инструментов для путешествия здесь, происходит то, что люди просто рециркулируются на более глубокие уровни ловушки этой реальности, этих версий реальности.

Так что это одна из причин, почему меня наделили этими воспоминаниями. И я всегда говорю людям, что это делалось не для меня, что это произошло, потому что я должна была это получить для всех остальных. И вот почему мы пришли сюда сейчас  большим количеством этих знаний. И ты сказал, что когда тебе было 12... ты был...

Есть ты, который живет в трехмерной реальности, или этой какой бы она ни была версия, и затем есть ты, который приходит и имеет это знание. Так что в твоем случае ты это имел. И ты ждал. Но тебе все еще нужно было прожить 12 лет, тебе в любом случае нужно было пройти этапы, верно, и объединить все это вместе. Так что интересно, как  в твоем опыте, я имею в виду...

Рэнди: Да, и все это усугублялось тем, что у меня начались странные переживания в три года,  какие-то старые воспоминания, я об этом несколько раз рассказывал на шоу и на встрече частной группы людей в Аризоне около пяти лет назад. И я помню, как кто-то бросил мне вызов и сказал, что никто не помнит ничего из того, когда ему было три года. И я ответил на это, что я могу описать ту самую спальню, в которой я спал, вплоть до ткани штор, что я могу описать освещение, я могу рассказать вам, что произошло, когда меня вытянули через стену, я могу сказать вам очень отчетливо, где я был, когда у меня был опыт похищения, как у меня были опыты, которые вы бы назвали внетелесными. Мне пришлось жить с этим, мне пришлось пережить травмирование от ритуального насилия, когда мне было 10 лет, и целый год отходить от этого, и все тому подобные вещи. И когда ты говоришь о таких вещах, это звучит как: «О, ты так драматизируешь!» — И я долго не говорил об этом. Но я также понял, что это связано с тем, что я делал. И я понял, что сдерживая это и никогда не обсуждая это, никогда не позволяя этому выйти наружу, я избегал опыта, который дал бы мне возможность проникнуть в глубину себя.

Так что в том смысле, о чем ты говоришь про ключи. — это были некоторые из ключей, которые вживлены в меня, и как бы ни ужасно всё это не звучало, на этом пути были замечательные вещи. Я изучал природу, я выучил и понял язык природы, о котором ты говорила, а также язык элементалей, о чеммы с Шейном говорили в интервью, которое мы дали в прошлом году.

Наверное, самым большим подарком, который я получил, было погружение в природу и начало понимания. Это было настолько близко, насколько мы могли приблизиться к подлинной реальности, которая есть мы, которая отражает мир, из которого мы пришли.

Лауда: — Именно так. И это то, что мы здесь должны делать и представлять собой, потому что это само по себе демонтирует это. Увидьте, что Машина не может по-настоящему использовать подлинную энергию, исходящую от оригинала, из реальных сфер.

Рэнди: — Да. Итак, активация этих кодов, очевидно, различна для каждого человека, поэтому ты, очевидно, должна иметь возможность подключиться к энергии человека, к его личности, его психике, и просеять всё это, чтобы добраться до нитей, которые начинают вытягивать подлинное, потому что всё в этом мире задумано, как синтез подлинного. Итак, имеются эти компоненты меня, имеются части меня, которые находятся там. Они они часть меня, они разные, но в то же время они фрагменты синтетических частей меня, на что я постоянно должен оглядываться и в конце концов должен их уничтожить, потому что они больше не служат мне. И я вижу, как это происходит со многими людьми, я думаю, что каждый проходит через это. Чем более осознанным вы становитесь, тем больше вы начинаете осознавать эти аспекты себя. Это как... я помню, как-то  я читал у одного русского философа начала ХХ века, его имя просто выскользнуло из моей памяти, и он говорил об этих синтетических клетках, об этих аспектных ячейках, с чем я очень хорошо знаком. И это были аспектные ячейки, которые вы бы назвали фрагментами, вы могли бы назвать их альтерами (субличностями). У меня есть свой язык для этого, потому что некоторые вещи срабатывают, и мне это нравится. Но я также осознаю свои аспекты, которые являются органическими. И они говорят, например, об этом женском аспекте, который я знал с того же возраста, около трех лет, кто являлся моим проводником, и ее имя было Аудра, она была со мной с трех лет. Она есть мой голос, предназначенный, откровенно говоря, чтобы удержать меня от смерти, от совершения саморазрушительных действий, и направлять меня, когда мне нужно было что-то услышать. Потому что по какой-то причине для меня этот мой тихий тихий голос, этот голос моего духа, моего женского начала, святого духа, как бы вы это ни называли,когда этот голос приходит, он меня успокаивает, и он здравый.

Лауда: — И вы помните, что в первый раз это было в три года?

Рэнди: — да.

Лауда: — Да, и это было отчетливо?

Рэнди: — да.

Лауда: — И это интересно, потому что ты говоришь, что твое первое воспоминание было в три года. А затем, когда ты услышал ее голос, это также было в три года, так что возраст в три года действительно оказался для тебя значимым.

Рэнди: — Конечно, он был очень значимым, этот возраст.

Лауда: — и значит, до трех лет ты ничего не помнишь?

Рэнди: — Ну, может, какие-то фрагменты, но немного, а тогда это конкретно ускорилось, в то время у меня начались опыты с другими существами, эти существа не были похожи на похитителецй-инопланетян, это были... у меня имеются имена для них, я все это записал, я вроде тебя, пишу книгу прямо сейчас, и я обдумываю, что мне добавить, что пропустить, если это слишком личное. Но у этих существ были имена, и эти существа были учителями, они были наставниками, они были не из этого измерения. И я не знаю, как еще описать это, но мне дали знание, которое было природным, и мне дали знание, которое было сверхъестественным, и некоторые из этих знаний были на этом языке. К пяти годам у меня был словарный запас, как у взрослого человека, также я понимал латынь и фрагменты других языков, я мог буквально читать по латыни, никто меня этому не учил. И для меня было важно уметь читать по-латыни, потому что были тексты, которые я должен был прочитать. Так что это были мои ускоряющие опыты, подобно работе, которую ты делаешь, это были ключи, которые поддерживали меня и вытягивали через все это травмирование и всю эту фигню, через которую мы проходим. Даже самые простые вещи... Мне приходилось заставлять себя приходить в места, Лауда, где нужно было быть вежливым и общительным, потому что я был настолько нетерпим к миру системы, например, просто ходить в школу и общаться в окружающих нас учреждениях. Члены моей семьи по отцовской линии — все они были масонами, и они были очень связаны с политиками. Мой дедушка был железнодорожником, который был связан с семьей Гарриманов, что стало вратами для вхождения в то, что позже стало проектом «Таланты», а также к тому, как я вляпался в свои маленькие приключения в подземном мире.

И я не хочу переводить разговор на себя, но я думаю, что в качестве презентации я могу говорить о твоей работе, говоря, что я понимаю, насколько важно иметь эти ключи и иметь проводника-учителя, кого-то, кто может вытащить это из тебя, потому потому что иначе... Мне уже за 50, мне далеко за 50. Я работал всю свою жизнь, чтобы получить ясность во многих вещах, которые я испытал тогда, и поэтому значимость того, что ты делаешь в своей работе, на мой взгляд, бесценна. Итак, мы больше не будем говорить обо мне, потому что мы хотим поговорить о тебе.

Лауда: — но ты поднимаешь действительно хороший вопрос. И я просто хочу сказать, что я полностью... Одной из самых душераздирающих вещей, через которые что нам всем пришлось пройти, было то, что рядом с нами не было ни одного человека, который мог бы помочь нам. Нам приходилось  испытывать буквально небесное вмешательство, потому что не было ни одного человека, способного справиться с природой того, что мы испытывали в повседневной жизни, хотя бы на четверть. Так что без Аудры и этого голоса, ведущего тебя, без голоса моего отца, забыть это, просто забыть это, было бы невозможно.

Так что, я думаю, что это одна из причин, почему мы делаем то, что мы делаем, потому что мы знаем, на что это похоже. Мы знаем, на что это похоже, когда пытаешься пройти через это, без каких-либо ресурсов в плане поддержки или помощи или любого, кто мог бы просто помочь справиться. Я имею в виду... ну, я просто расскажу об одном своем переживании, когда я левитировала посреди класса, о примере с вечеринкой по случаю дня рождения, куда меня пригласили. Меня на самом деле не часто куда-либо приглашали. И да, мы не собирались говорить о похожих вещах, но я просто приведу этот пример, потому что это была таким ярким проявлением сверхъестественного. Сверхъестественное не является неестественным, сверхъестественное — это то, что в нас заложено. В любом случае, это просто наша суть.

Итак, меня пригласили на этот день рождения, и это было как: «Ух ты, меня действительно пригласили на день рождения!» —  и потому что обычно я была как бы где-то с краю, а все вели себя, как настоящие космические курсанты, и бла бла бла. Итак, находясь на вечеринке по случаю дня рождения, я думала, как это здорово, как это клево. И, я думаю, от излишнего возбуждения или чего-то в этом роде я начала левитировать и поднялась до потолка. И каждый раз, когда это случалось, я паниковала, потому что я думала, что если я вылечу на улицу, я продолжу подниматься. И вот я на потолке, все дети кричат и плачут, день рождения идет прахом, а я все еще застрявшая на потолке. Отцу девушки пришлось вытаскивать лестницу и попытаться стащить меня вниз, но он не смог. Это было похоже на то, чем бы ни было это силовое поле, ничто не могло меня опустить, пока оно само не захотело бы, чтобы я опустилась. Так что я пробыла там около часа, буквально прилепившись до потолка.

Так кто же был там возле меня и на что он походил? Но все хорошо, ты в порядке, и то, что происходит, называется левитацией. Ничего не помогло бы, и это не было единственным разом. Так что это ужасный опыт, просто как неправильное обращение само по себе, ужасное для ребенка, просто, как иметь родителей, которые пренебрегают тобой. Но ты собираешь все вместе. И то, что мы испытали, и у вас там никого нет. Я думаю, что есть часть нас, которая пытается помочь нам делать то, что мы можем делать, потому что мы не хотим, чтобы люди проходили через это, не зная, что происходит и не имея всего, что им нужно, чтобы пройти через это, чтобы они не сходили с ума, чтобы они не совершали самоубийства, чтобы они не теряли веру. Потому что над всем этим есть более высокая длань. И хотя все это кажется идущим вниз, что действительно во многих отношениях, имеется огромная направляющая длань событий, и она доброжелательная, она существует, и это превосходит все, что происходит, потому что в этом и заключен конечный итог.

Рэнди: — Ты говоришь о голосе своего Отца, и я слышал, что ты использовала это выражение раньше. Ты можешь рассказать об этом немного подробнее?

Лауда: — Ну, я всегда до рождения... это был Его голос, буквально Отца творения, если хотите, голос Отца. Теперь, это мистерия в мистерии в мистерии, потому что Мать пребывает в Отце, и Создатель или наш Творец на самом деле, если хотите взглянуть на это так, есть проявление, которое понимает творение через Мать. Но Отец всегда говорил со мной еще до рождения. Это был мой Родитель, моя руководящая сила, это был голос, если хотите, Отца-Создателя. Не Яхве, не Иеговы, не Демиурга, не этой фальшивой системы лабиринта, всех этих фальшивых богов.

Рэнди: — Да, Демиурга. И мы должны выбросить всё это, я имею в виду пантеон богов и то, как это разыгрывалось.

Лауда: — Многие из них приходили ко мне, когда я была еще совсем маленькой. Я имею в виду, что они хотят использовать вашу слабость и беззащитность, поэтому они не стали дожидаться времени, когда я вырасту, чтобы прийти ко мне. Они мыслят так: «Мы придем к тебе, когда тебе будет шесть лет, или пять, или семь, или восемь, и посмотрим, сможем ли мы каким-то образом получить доступ к тебе или манипулировать тобой, использовать тебя каким-то образом, потому что ты тоже все-таки не ребенок в обычном понимании этого слова, потому что ты приходишь с информацией, которая есть в тебе, со всеми все знаниями и воспоминаниями, которые не были стерты». Но в то же время это новый опыт, и мне нужно было научиться ориентироваться в нем, потому что он был настолько чуждый для меня, так что мне еще предстояло пройти эволюцию ребенка и всё такое, узнать, что это за реальность и все ее «прелести», так что, конечно, они все решили, что «мы придем, когда она будет еще маленькой и такой испуганной из-за паранормальных явлений, происходящих вокруг нее».

Итак, они пришли ко мне, и это было вроде как часть того, что ты знаешь, кто мы, когда мы приходим и почему. И у вас были все эти посещения, они происходили как от доброжелательных визитеров, так и от всех них.

Рэнди: — Верно, да.

Лауда: — Так что это все было для того, чтобы научиться разбираться.

Рэнди: — Да. Потому что мы живем в дуальности, мы переживаем дуальность на стероидах, потому что мы очень осведомлены об этом, я имею в виду... Мне было 11 лет, я пошел на митинг Билли Грэма и отдал свое сердце Иисусу и провел годы, копаясь в этом. И когда мне было около 14 или 15, я пришел к выводу, что это чушь собачья, и я сказал родителям, что не буду ходить в церковь. Все, я с этим покончил. Я стал изучать восточный мистицизм, научился медитировать, научился делать работу с дыханием. И внезапно понял, что многое из того, что я считал правильным, было просто это было похоже на те подделки, те ранние артефакты, которые они бросали мне, подделки создателя, чтобы я не возвращался к подлинному, что всегда было этим тихим голосом, всегда для меня было этим голосом Аудры. И это просто потому, что, я думаю, как у человека, рожденного, как мужчина, женское начало всегда было для меня уравновешивающим. Так что женское уравновешивание было тем голосом, который я слышал, потому что это было то, к чему я бы прислушался, потому что я был непослушным ребенком для отца человеческого и для Отца Небесного много раз, из-за всего дерьма, через которое мы прошли, я имею в виду, чтобы мы вообще во что-то поверили.

Лауда: — Да, вот именно, это действительно так. Я имею в виду, что мое сердце на самом деле сочувствует каждому, я на самом деле горжусь всеми, потому что перемещаясь через это, даже зная столь много, и потому что я пришла с памятью. И было предусмотрено, что я приду с памятью, и то, что происходит с людьми, со мной не случится. Но, кстати, это было действительно не просто даже для них, в небесных сферах, сделать так, чтобы это случилось, очень не просто. Поэтому, когда я думаю о том, что всем приходится проходить через это, как будто тебя постоянно вымывают, постоянно продолжают вымывают и перерабатывать, как будто это моечная машина в сушилке. Это как ... могу я произнести ругательство на твоем шоу?

Рэнди: — Да, можешь, не робей,

Лауда: — Как полное траханье... Потому что это лучшее слово, которое я могу придумать для этого.

Рэнди: — Да, это траханье, полное.

Лауда: — Чтобы увидеть, как люди действительно справляются со всем, чтобы увидеть, как люди на самом деле доводят до конца то, что они могут сделать, сколько прокручивающих циклов они прошли. И промывающие циклы для меня потрясающие, поэтому я просто должна сказать: «Вау, действительно, этим можно по-настоящему гордиться», потому что весь этот машинный разум, разум металлического бога, разум паразита, разум демиурга, разум Иалдабаофа не хочет, чтобы его знали. Он как бы бросает вам черные и белые квадраты, совершенно противоречивые вещи — так что вы даже не знаете, можете ли вы верить чему-либо в конце концов.

Рэнди: — Да и честно говоря, так они и хотят, что это как бы лучше...

Лауда: — Посмотри на эту дверь, которая только что открылась позади меня.

Рэнди: — О, дверь открылась, сама по себе, это потрясающе. Вау, а я было подумал, что, может, это кошка, но кошки нет ведь.

Лауда: — Никакой кошки нет.

Рэнди: — Интересно.

Лауда: — Это не вау!.

Рэнди: — Ну, дверь сейчас открыта, мы проходим через портал, потому что что-то решило, что хочет войти. Эта запись интересная. Итак, снова, чтобы вернуться на минуту к тому, о чем ты говорила, на самом деле это акт милосердия, что большинство людей не приходят с такого рода воспоминаниями из-за уровня травмирования, которое произошло в бардо между жизнями. Я прошел через серию не официальных регрессий, но при понимании того, кем я был, у меня начались воспоминания о некоторых вещах, которые произошли между этими жизнями, — куда мы идем, где мы, что это за преисподняя, что есть эта пустота. Потому что это страшное место с пугающим темным местом-задницей, и как выйти оттуда. И вы заплатите любую цену за это. Я помню... наверное, именно поэтому в естественном состоянии я немного страдаю клаустрофобией. Это потому, что у меня есть эти воспоминания. И это было воспроизведено в естественном виде, это было частью пыток, это было частью газлайтинга, который был применен ко мне, когда я был еще ребенком в школе, тогда они засунули меня под эти большие гимнастические маты, которые они используют для покрытия пола.

Лауда: — Да.

Рэнди: — Как тяжело вспоминать... Меня запихнули под центр одного из них, и два больших больших парня сидели с обоих концов мата. Тогда мне было лет 13 или 14, я был в ужасе, надо мной издевались. И как будто именно в этот момент что-то случилось, и я начал понимать, что есть внутри меня что-то более глубокое, чем страх. Понятно, что они оставили меня, люди вмешались, когда увидели, что происходит. Но это вызвало целый каскад воспоминаний, когда я понял, что был заключен в темном месте когда-то, и это не было в этом мире. Я никогда не говорил об этом, потому что...

Лауда: — Это хорошо.

Рэнди: — Но  нижний мир — единственное слово, которое у меня есть для этого, но формально это то, что они называют Бардо. И я не был воплощен, у меня было чувство самого себя, как существа, как сознание, как развоплощение, но без какого-либо подобия телесности. Другими словами, у меня было осознание, осознание ловушки и как ты внутри... это — как та картина, и у меня есть такая футболка с беззвучным экраном, это символ души, которая была заперта в этом темном месте и однажды вышла, потому что она снова хочет света. И это похоже на то, как отец y оставил меня. И мы не знаем, как долго это продлится, потому что там нет времени. Возможно, это могли быть секунды или это заняло вечность, — я не знаю. Я знаю, что той частички воспоминания, которую я увидел, которая была вызвана этими событиями, было достаточно, чтобы убедить меня, что это не имеет значения. Это было одиночество души, и я никогда не хотел бы это снова испытать.

И так что, это трудно передать, но, как я уже сказал, моя точка зрения заключалась в том, что есть милосердие в том, что люди не помнят это. Мне люди говорили о своих сеансах регрессии, что они хотели вспомнить, кем они были в других жизнях и прочем. Я никогда не делал регрессий просто потому, что для меня это священная часть, что, если я должен буду знать, это раскроется мне само. И у меня есть уже какое-то понимание этого. Но мне это не так уж любопытно, это на самом деле не имеет к делу никакого отношения, потому что все, что мы делали до этого, и кем бы мы ни были, кульминацией стало сознание, которое мы имеем сейчас, то сознание, которое мы должны использовать. Это единственное, что имеет значения. Не отбрасывать чьи-либо предыдущие жизненные  воплощения или то, что у них было между жизнями, — вот, что следует учитывать сейчас. И мое сердце говорит: «Ты должен все это отпустить»!

Точно так же, как мы должны отпустить переживания, которые у нас есть в этом иллюзорном опыте, потому что это то же самое, потому что мы не похожи на все это. Это только то, что привело нас туда, где мы находимся сейчас, и это часть этого менталитета, существующего в этом сообществе. И я брал много интервью, я разговаривал со многими людьми. Я испытываю полное сострадание к тому, через что прошли эти люди. Люди, которые прошли через ритуальное сатанинское насилие, люди, которые участвовали в проектах, люди, которые подвергаются пыткам электронным способом. И дело в том, что мы освобождаемся от всего, что можем освободиться в настоящий момент, но мы не живем в этом. Поэтому мне не хотелось на некотором уровне говорить о таких вещах. И я прошел терапию несколько лет назад, и мой терапевт вытаскивал из меня все, и я был как... Я не хотел об этом говорить, а она вроде как: тебе стоит об этом поговорить. Она сказала, что это подходящее место, чтобы поговорить об этом. И я должен был научиться этому, потому что это было частью меня, и это часть меня сводит с ума близких мне людей. Это очень скрытно, я держу это темное место внутри себя, как секрет, и я думаю, что имеется две стороны в том, что есть экстравагантные люди и то, как они раскрывают эту часть этого. И есть люди, которые слишком закрыты, слишком скрытны для других, чтобы поведать об этом. Но ощущение этой тьмы только уменьшается, когда мы работаем при свете сейчас. И я хочу отразить это тебе и тому, что ты делаешь в своей работе, потому что так важно, чтобы были люди, честные люди, которые делают такую работу.

Лауда: — Да, я думаю, это одна из самых сложных вещей для людей — вывести на поверхность то, что скрыто, что так болезненно и обернуто историями систем убеждений, которые словно держат вас в плену, потому что это удерживает вас от вашего собственного света. И это похоже на то, как создаются паттерны. Так что по той же причине это то, с чем нам всем пришлось столкнуться, нет исключений.

Рэнди: — нет, исключений нет.

Лауда: — так что это не очень приятно, вам нужно пройти через это, вы должны быть живым доказательством того, через что вы прошли и что трансмутировали, и узнали, что это такое. И это место, где находится правда, и это место, в которое вы попадаете через ужас опыта и стойкость в этой целостности, не идя на компромисс в самые слабые моменты вашего существования. Так что это то, чем мы являемся, и это такая сложная вещь здесь, потому что это преисподняя, это как настоящая преисподняя. Внутри нас не рай, но мы — отражение небес.

Рэнди: — да, да.

Лауда: — поэтому я всегда говорю, что есть метафизический эффект, который я вижу в этой синтетической машинной реальности, потому что мы всегда... мы подобны аномалии здесь. И независимо от того, что машина делает, мы всегда все испортим, да, да. Итак, то, что мы делаем, — мы на самом деле делаем и ускоряем это еще больше. Потому что тем больше люди попадают под их власть, и их воспоминания собирают все это вместе, потому что вы здесь, вы здесь, как центральная точка всей вселенной, которой вы являетесь. Вы буквально тот фокус внутри машины, который даже не может с этим справиться, поэтому мы демонтируем ее. Мы вирус, мы аномалии, мы баг в теле вируса, мы тоже баги.

Рэнди: — Итак, посмотрите на инверсию там. Это приведет нас к тому, что происходит сейчас, с ковидом, и что этот вирус означает, и что они создали заразу. Они называют это пандемией, они спроектировали это, они запатентовали это, они зарегистрировали это, они направляли к этому. Они сделали так, чтобы это работало в глобальном масштабе, так, как они хотели. Мы все это знаем, потому что, честно говоря, все, что вам нужно сделать, это провести небольшое исследование, и вы можете найти все это. Патент принадлежит ЦКЗ, и он есть в гугле. Вы можете найти это, и вы можете начать оттуда. Но то, что они сделали, гениально: «О, есть вирус, но подождите, этот вирус появился так внезапно!» — И перевертывая все, что мы знаем об эпидемиологии и то, как это практиковалось более 100 лет, они взяли совершенно здоровых людей и сказали им, что они должны закрыться в своих домах, — хорошее выражение для карантина или блокировки, что фактически является тюремным заключением. Они сказали: «Хорошо, мы понимаем, что вам может понадобиться пойти за продуктами, поэтому вам придется носить маску и держаться на расстоянии двух метров от других людей, потому что вы заразны, мы предполагаем, что вы инфицированы». Это как то, что вы виновны, пока не доказано обратное. То есть заразны все, все являются вирусоносителями, каждый пропитан всеми видами микроорганизмов и заражает всех других людей. И отныне мы напуганы и сдержаны, и мы находимся на расстоянии двух метров  от других людей, что является полем резонанса нашего сердца.

Лауда: — Точно. Всё  по математическому проекту, это сводится к тонкой науки у них, знанию точно метафизических свойств, что происходит, когда мы все собираемся вместе. Итак, одним махом они просто уничтожили это, они просто заставили сеть заменить сердце.

Рэнди: — Вау, это так тяжело. Да. И когда я начал смотреть на это, я имею в виду, я был болен за месяц до того, как эта вещь распространилась, я с респираторным заболеванием попал в больницу за несколько недель до начала карантина, я заболел на снежной луне 2 февраля, у меня начались видения массовых смертей... Потом я заболел, а потом мне стало хуже. И я буквально не мог даже сам ходить в ванную, так что в результате я отправился в больницу, мне не делали прививок, но они лечили меня, они лечили мою дыхательную систему. Я выписался из больницы, я снова мог ходить, я начал восстанавливаться, я нахожусь в режиме восстановления уже восемь месяцев.

И вот эта штука ударила, и я понял, что вполне возможно, что то, что я испытал, было опосредованным опытом того, что должно было произойти именно на макроуровне. Что странно, речь идет не обо мне, но опыт каким-то образом стал спусковым крючком для меня, чтобы я мог очень быстро отфильтровать это. И я думаю, что у всех нас был опыт эмпатического поглощения токсинов, которые попадают в нашу атмосферу, не только в атмосферу, в воздух, но и в наши эмоциональные тела, в наше поле, в наши ауры, во все — все пять или семь слоев тела, которые мы имеем. И этот опыт — проводник для нас, чтобы начать накапливать сердечную энергию для продолжения нашей работы. Это странно, но наблюдение за этим дало мне сострадание в то время, когда мне было трудно быть сострадательным, потому что есть часть меня, которая сейчас ходит по миру. И я вижу этих дорогих людей с тем, что я называю их ампутированными лицами, носящими маски. Вы их больше не видите, они не могут улыбаться, они действительно не могут даже говорить. И это борьба, это сражение, чтобы быть чутким и резонировать с ними, потому что они страдают и понимают, что это часть этой игры. И то, как мы в некотором смысле обращаемся к людям, не будем словами. Это будет резонанс сердец, по мере того, как мы продвигаемся через это, поскольку мы достаточно храбры, чтобы не носить маску, время от времени достаточно храбры, чтобы даже говорить, но с состраданием. Это было своего рода мое ощущение того опыта, но с другой стороны, то, что мы сейчас переживаем, — это событие массового травмирования.

Я знаю, что ты говорила это. Я думаю, что любой, кто пережил травму в своей жизни, понимает последовательность вещей. И первое, что вы делаете, это изолируете кого-то, затем вы травмируете его, затем вы продолжаете травмировать его. Но вам не требуется первоначальная энергия, которую вы делали раньше, потому что сейчас вы усиливаете предыдущее программирование. Так что в некотором смысле культура проходит через то, через что проходил каждый человек, когда-либо участвовавший в программах, потому что они расщепляются, сращиваются и нарезаются кубиками.

Лауда: — Да, именно так. И это душераздирающе, потому что это случилось так легко, что те, кто привел к тому, чтобы это вступило в силу, вряд ли должны были что-либо делать. Я имею в виду, когда я думаю об этом... У меня даже не хватает слов для этого, потому что нет критического мышления к тому, что это происходит, у масс. Критическое мышление задает вопросы, требует доказательства, проведения исследований, говоря: «Хорошо, правильно  ли это?» Но ничего из этого, похоже, и не случилось. Это было просто полностью поглощено, словно то, что произошло, было своего рода феноменом осмоса. И это было просто поглощено сознанием, и они просто сделали это.

Рэнди: — На самом деле это классическая парадигма того, о чем мы узнали еще в 90-х годах шока и страха, что было программой, разработанной институтом Рэнда в США. Это по сути приводит людей в конвульсивное состояние страха, потому что это очень внезапно. Я имею в виду, что нас не сильно предупреждали. Я наблюдал за появлением коронавируса в январе из Китая, потому что были выпущены любопытные видео. Некоторые из них, я думаю, были вброшены спецслужбами намеренно, чтобы усилить драму. Но было очень ясно, что что-то происходит, и затем мы начинаем тактику газлайтинга, мы начинаем придумывать истории, которые засеваются в них, как они это сделали с 11-м сентября. Они видят истории вначале, но долго не задерживаются на них, словно это не имеет значения. Потому что они полагаются на то, что мы обновляем наши циклы памяти слишком часто новостными циклами, так что эта история превратилась в уханьский институт инфекционных болезней, где, видимо, поблизости был дикий рынок с парком дикой природы. И, очевидно, что этот вирус попал в дикую природу и стал переносчиком через летучих мышей. У нас так заведено, это похоже на старую историю с возвращением СПИДа, и многое из этого есть дежавю для меня — того, что я испытывал в разгар эпидемии ВИЧ СПИДа в Нью-Йорке, когда я смотрел за тем, как мои друзья умирали от этого. Они использовали одни и те же шаблоны, и, конечно же, будут продолжать их использовать. Доктор Фаучи присутствовал в 1980 году в национальном центре здоровья. Так что это старая программа, они перестроили, они перенесли то, что узнали из события 11 сентября, они внедрили некоторые из передовых технологий, которые теперь у них есть. Но, в конце концов, это в действительности классическая программа. Я имею в виду, то, что они запускают. Просто у обычного человека нет базовых рамок. И, в конце концов, мы люди, которых они назвали носящими шапочки из фольги, теоретиками заговора и психами, утверждающими параноидальный бред. И они запирали нас и давали нам торазин и говорили, что нам нужно продолжать принимать лекарства. Поэтому у них нет базовых рамок, и они отвергли пророков в пустыне, которые открыто взывали к ним.

Лауда: — Да, и это была закономерность, так что те, кто приходил, как посланники, были отвергнуты, были сожжены на костре, были замучены. Это было похоже на безумие, поэтому все это похоже на стирание памяти, даже последовательности событий, связанных со всем этим. И для меня просто странное явление, потому что даже когда вы обсуждаете видео Уханя, которые были выпущены в начале, никто не говорит об этом. И как это было странно, потому что это не был грипп, эти симптомы не были симптомами гриппа, люди буквально задыхались и падали на улицах, а иногда это было... как называется  то, когда ваше тело как будто просто падает?

Рэнди: — Гипоксия.

Лауда: — Да, и это не то, где грипп связан с тем, что мы видели когда-либо, как будто никогда не происходило этой...

Рэнди: — Гипоксии. И то, что они исчезли, те видео быстро пропали. Но это было, как будто в сознании людей этого никогда не произошло, либо потому что об этом никто не говорит, либо потому что они полагаются на то, что цикл обновления памяти у людей короткий и что мы храним только резонанирующие воспоминания в любой момент времени. Вы знаете, старую аналогию с оперативной памятью и компьютером, что как только вы выключаете компьютер, он обнуляет и заново использует свою память. И люди стали такими... как будто цикл новостей учил нас думать на очень короткие промежутки времени.

Лауда: — Ну, я тоже думаю, что там было что-то, что они на самом деле подправили, если хотите, посредством машины квантовой реальности.

Рэнди: — да, да.

Лауда: — Никто не хранит воспоминания, как будто с памятью стало даже хуже, чем когда-либо было. Это то, что сейчас происходит, в физике больше нет фиксированной точки, в памяти нет фиксированной точки, нет периода фиксированной точки Поэтому и эффект Манделы известен, он является прекрасным примером этого. Но это уже не происходит в фиксированной точке. Сейчас эффект Манделы также полностью стирается, это все время новая версия, раньше, по крайней мере, эффект Манделы оставался на какое-то время. Но теперь мы видим, что эта машина буквально стирает, удаляет то, что является подлинным, она стирает время, она стирает вашу память, стирает вас, как будто она стирает...

Рэнди: — Да, это похоже на то, что, когда я рос в эпоху аудиокассет, так что я помню магнитофоны, и там было две головки. Одна записывающая и одна стирающая. И как будто они прокручивали воспроизведение кассеты, так что вы получаете одну петлю, которая зацикливается, а затем стирается, и это снова записывает полностью. И эффект зацикливания становится короче и с более короткими интервалами на более высоких скоростях, что улавливает дефекты в записи. Магнитное поле сохраняет исходные представления, но они запутаны. Это похоже на аккреционное поле планеты, если вы знакомы с этой концепцией, о которой Роберт Монро говорил, и другие люди говорили об этом. Что фактически ничто не исчезает, оно просто поглощается в другом пространстве и хранится там, но становится тяжелым, становится загрязненным. И мы этому больше не доверяем и не должны доверять. И поэтому текущий цикл, в котором мы сейчас находимся, в 2020-м году, в ковидную эпоху.

И я собираюсь вернуться  к тому, что было три года и восемь дней до создания этой записи, когда мы в последний раз говорили в отношении того, что они назвали великим американским затмением, что было той огромной вещью, которая прошла через Северную Америку. И я знаю, что ты говорила об этом. Я говорил на многих шоу о том, что я испытал тогда, о безмерной тишине того дня, как это было странно — как если бы вы когда-нибудь испытывали безэховую камеру, который используется в проектах, как часть пыток. Безэховая камера не только звукоизолирована, она поглощает звук. И это было в тот день, — ощущение, что всё поглощается энергетической стеной, в сочетании с визуализацией этого, что каждый испытал на себе, наверное, по-разному.

Но я расскажу вам, что то, что я увидел в тот день. В небе колеса оставляли след. И я раздумывал над этим годами. Я имею в виду, что я просто задавался вопросом: почему то, что произошло в тот день, было важным?

Это пришло мне в голову, когда я сидел в карантине. в один прекрасный день я вошел в то, чем это было, и в термины, которые пришли ко мне для понимания этого. Потому что я пишу книгу. И моя работа прямо сейчас — конкретизировать вещи, которые являются абстракциями в моей голове. Я вытаскиваю это. И я пришел к выводу, что то, что изменилось в тот день. Символически это были колеса, это можно было бы даже принять за колеса Иезекииля как колеса того, что я только что сказал.

Это очень похоже на то, я думаю, это может быть символом того, что мы видели. Но то, что действительно изменилось в тот день, — я называю это временными основами, мы переместились, и мы говорили о смещении временной линии. И мне никогда это не нравится, они не линии, это не линейно. Мы должны выйти за рамки линейности. Но то, что я видел в небе и что выразилось в слова для меня — что это были основы, что сдвинулось целое измерение, да. Другими словами, сам мир изменился. Это было почти так, как будто он перевернулся и переместился, чтобы помочь мне закончить это заключение.

Лауда: — Да, нас взяли и ввели в более плотное поле, которое намного сложнее по механике и которое буквально не столько природа реальности и измерение, но соединенное вместе с этим сознание, разум, тело. Буквально то, как мы взаимодействуем с каждым его аспектом, теперь стало механизированным, буквально механизированным в эту уплотненную машину, колесо. И это было колесо. И я была вне этого, когда это происходило. И я фотографировала...

Рэнди: — Но фотографии не имели смысла по сравнению с тем, что видели мои глаза.

Лауда: — Ну, на моих фотографиях на самом деле есть кое-что из этого. А потом мой компьютер взломали, как как только я перебросила их в компьютер. И я не могу вам возражать. Когда я делала фотографии, я не могла поднять глаза или что-то в этом роде, я просто сходила с ума, нажимая на кнопку. И я много наснимала. Но в тот момент все действительно изменилось, и я имею в виду, гораздо больше в синтетическом разуме зверя, если желаете.

Рэнди: — Вот именно да. Я имею в виду, мы говорили об этом в шоу, которое мы сделали три года назад о боге металла. И все, что мы видели с тех пор,  то, как быстро ускоряется внедрение этой технологии в направлении к квантовому. Я имею в виду, я не мог поверить, как быстро они запустили 5g. Это было похоже на то, что я наблюдал годами, потому что я читал протоколы для этой штуки. Я наблюдаю за интернетом, тем, что называется Интернетом вещей, и протоколы для него существует уже около семи или восьми лет, не реализованные. И вдруг мы начинаем получать это.

И следующее, что мы узнаем, мы начинаем видеть, как эти штуки с 5g выходят, они повсюду. И люди замечают, что башни меняются и что они построили их так быстро, что, я думаю, очевидно, что это также связано с ковидом. И то, что мы понимаем из того, как работают эти высокоэнергетические технологии, я имею в виду, что каждый уровень технологий, который мы добавляем в этот мир, создает уровень искажения в наших собственных полях тела. Мы — электрическое поле, мы состоим из воды и углерода, где на нас не могут не повлиять эти электрические поля с высоким коэффициентом усиления,
пульсирующие в наших телах.

То, что я имею в виду, что вот я сижу здесь, я выглядываю в окно и вижу умный счетчик, который эти  ублюдки поставили в моем доме в один прекрасный день. Может быть,  я буквально на пять минут опоздал и разминулся с их грузовиком. Будь я здесь, они бы не установили счетчик. Я бы поприветствовал их у дверей и сказал вежливо, что я бы предпочел не показывать вам свое огнестрельное оружие прямо сейчас, но вы не можете поставить его на мой дом. Но по стечению обстоятельств я вернулся сюда и увидел умный счетчик на моем доме.

Итак, теперь у них есть кое-что, чтобы ослаблять нас. Они как раз сделали это, они все механизировали, и они втягивают нас в то, что я называю симулякром.

Лауда: — Это именно то слово, которое я собиралась использовать.

Рэнди: — Они хотят создать искусственный мир, а затем пригласить нас в него, чтобы мы были подключены к нему по какой-либо причине.

Лауда: — ну, я думаю, он уже создан. И я думаю, что это уже то, что есть, что это, что мы делаем. И не только это. Но когда произошло то затмение, и оно было очень механическим, я собиралась назвать его механическим затмением, каким-то сверхъестественным образом мы видим, что время больше не время. И это изменение в реальности, оно как будто  произошло в одночасье и внезапно. У вас внезапно появились все эти башни, у вас уже есть это. Это похоже на фильм «Темный город». Если вы не видели этот фильм, пожалуйста, посмотрите его, потому что это фактически документальный фильм о том, где мы живем. Итак, в этом фильме инженеры архитекторы просто меняют реальность в одночасье, все меняется, целая реальность меняется. И они вводят воспоминания одних людей в других, вся архитектура меняется. Так что вы просыпаетесь однажды, и всё другое.
Вот где мы находимся — в «Темном городе». Это мир, в котором мы находимся. Поэтому механическое затмение буквально было предзнаменованием всего этого.

Теперь, если мы вернемся, и я всегда говорю, что в 2009 году произошли действительно огромные изменения. И это на самом деле привело нас туда, где мы находимся сейчас. Итак, то, когда это случилось, этот момент — я никогда его не забуду. В этот момент я сидела и... я узнаю этот момент, эту самую самую секунду. И я буквально поняла... Это было, как будто на самом деле это начинается. Так что с этого момента мир стал более механическим, более синтетическим. Программное обеспечение постоянно обновлялось, как квантовая реальность Земля 1, Земля 2, Земля 3 и до Земли 4, ко времени, в котором мы находимся сейчас. Это все подобно призракам в машинных воспоминаниях о том, чем была Земля, чем была та жизнь, какими остаются воспоминания.

Рэнди: — У вас есть проницаемые воспоминания. Вы думаете о своих воспоминаниях и думаете, что они фиксированы. И это страшная мысль, потому что у моего отца была деменция в прошлом году. И я наблюдал за его регрессом, и я наблюдал, как единственными воспоминаниями, которые у него остались, были воспоминания о его десятилетнем или девятилетнем возрасте, или что-то в этом роде, которые он помнил из детства. И когда вы видите кого-то, кого вы знали всю свою жизнь, и понимаете, что его воспоминания буквально стираются прямо у вас на глазах в течение пяти лет, вы понимаете: «О боже, это все, что мы есть  то, что мы сохраняем из этого». И вы начинаете сомневаться в своих собственных воспоминаниях. И я прошел через это. Я сидел наедине с собой и просто вошел в это, и вдруг понимаю, что все, что я помнил, — чушь собачья. Я понимаю, что все, что я помню, это просто драма, которую я сам себе придумал. Я копался в своей голове и просматривал воспоминания. Есть резонансный паттерн, который вы начинаете понимать, это то, что мы называем истиной, но даже это запутано в этой машине сейчас.

Лауда: — Да, полностью. Когда ты  описываешь слабоумие — это в каком-то роде то, что я чувствую, что это то, где мы находимся здесь, в машине. Это похоже на случай, когда люди буквально теряют рассудок. Но когда я смотрю на эту динамику, когда я вижу эту энергию и наблюдаю за тем, как кто-то теряет рассудок, я соединяю это так же, как когда ты говорил, что у тебя был опыт пребывания в этом, в этой темной пустоте.

Рэнди: — Темной пустоте, да.

Лауда: — И я также помню себя воткнутой в темную пустоту, когда я училась в начальной школе посреди перемены. И это было не глубоко. Глубина — положительное место, откуда мы пришли, но темная пустота похожа на ужасающее место разрушителя душ. Это не смерть, смерть была бы приятной вещью, смерть — приятный опыт по сравнению с этим. Но слабоумие напоминает мне об этом. Потеря ума напоминает мне темную пустоту. У этого есть душа, я имею в виду, просто в ощущении, когда вы сознательное существо, в этом есть душераздирающее чувство.

Рэнди: — Да, очень.

Лауда: — И я думаю, что для меня, я имею в виду,  этого не должно происходить, этого просто не должно существовать в том, чем мы являемся, как вечные существа. Так что это обусловлено этой машиной. И, конечно, мы знаем, что это происходит из-за машины, из-за циклов стирания. Потому что со временем травмирование изнашивает людей, жизнь за жизнью, до момента, когда их суть уменьшилась. И в этом уменьшении в конечном итоге они уже не знают, кто они такие, или что они прожили жизнь, в которой они оказались в каком-то смысле потерянными. Что-то происходит, что-то, что может вызвать это — это страдание, это травмирование, эту боль, и это захоронено. Обычно это подобно куче вещей, которые разнообразны и слишком болезненны, чтобы приблизиться к ним. Это как Вольтер выразил, однажды он сказал, что невежество — это блаженство, да?

Рэнди: — Это могло звучать так, да, возможно. Я имею в виду, что в каком-то смысле вы бы сказали, что да.

Лауда: — Верно. Но это почти, как в какой-то момент разум пойдет туда и выберет это, потому что он просто не может справиться. И, честно говоря, я думаю, что какая бы ни была реальность здесь, в этом нет никакого смысла. То, как мы воспринимаем реальность, не имеет смысла, это просто воспоминания, это основано на воспоминаниях об изначальном первотворении. Но как будто каждый был выкраден из этого, каждый был выкраден из опыта.

Рэнди: — Да, может, потому, что мы здесь провели уже почти час, и ты говорила, ты упомянула глубину, и мне это очень нравится. Потому что образы, которые возникают из этого, я действительно принимаю, потому что мы так много говорили о подделке, и мы говорили о том, как мы прошли через это искусственное состояние, так сказать, ведь есть подлинное. И сейчас мы должны работать над этим коллективно. И мне хотелось бы думать, что есть проводники, есть высшее руководство, есть люди, которые работают так же, как ты, в этой области, и в какой степени я делаю то же, что и другие. Мы пытаемся руководить человечеством. И я имею в виду, что мы — крошечная часть населения, независимо от того, каково население этого мира, не семь миллиардов человек, кстати. Итак, это еще одна вещь, я имею в виду, что у нас есть картонные фигуры, у нас есть спрайты (компьютерная графика, которую можно перемещать по экрану и иным образом манипулировать, как единым существом), у нас есть неигровые персонажи, как бы вы ни называли их, работающие, как фоновые фигуры. Так что это ошеломляющий набор реальности, но во всем этом есть подлинное. Можешь ли ты рассказать немного подробнее о том, каков резонансный паттерн, который нам нужно узнать, какая гармоника нам нужна, чтобы резонировать с тем, что похоже на то, что ты и я только что выразили словами?

Лауда: — Да. Ну, я думаю, я знаю, о чем ты говоришь. Итак, замысел этого, очевидно, состоит в том, чтобы по сути сверх стимулировать изначальных и реальных людей, чтобы они погрузились в версию декорационной реальности и потеряли ощущение своего духа и голоса бога, голоса Отца и Матери и изначального неба, который приходит изнутри. Вот для чего все это задумано.

Но тем более люди сопротивляются ложным нарративам о личности в жизни и тому, что они думают о жизни. И они сосредотачиваются на знании своего изначального творения. Потому что оно исходит изнутри, оно изначально, оно подлинно. И я расскажу вам, в чем разница. Подлинная энергия есть вечная нескончаемая сила, которая никогда не останавливается, и она созидает. Она творческая, она живая, она чувствует, она выражает то, что она чувствует, и она исходит из изначальной точки. Ей не нужно имитировать что-либо, ей не нужно что-то показывать. И затем: «О, вот оно!» — Видите ли, когда оригинал смотрит и распознает что-то, то это потому что оно уже там. Это точка узнавания. Так что имеется разница, подлинное не имитирует. Итак, вы смотрите на изначальных и настоящих, и вы даете им некоторую информацию, которую они могут воспринять, как «Ух ты!» Это сразу узнаваемо, откуда оно пришло, узнаваемо, что это подлинно. Потому что это соответствует их подлинному существу и их создателю.

Итак, это просто соединяет. Это способность к мгновенному узнаванию является частью того, что мы должны зафиксировать еще больше. Потому что вы будете следовать истинному пониманию того, что вы делаете. Ладно, мы — сбой в матрице, мы демонтируем матрицу, принося сюда небеса. Когда мы приносим сюда небеса, мы приносим все, что есть изначальное в первозданном творении. И машина не может справиться с этим, не имеет значения, как вы на это смотрите. Она не может справиться и никогда не справится. Она не может справиться с нами. Вот почему она должна создать фон реальности. Так что как только люди поймут, что у них есть сила в том, что они делают, и эта сила — вечный источник, который никогда не иссякает, в отличие от машины, пребывающей здесь, — у нее нет связи с Источником. Тогда они получает эту связь, чтобы продолжать двигаться дальше в изначальном и настоящем, вот как это продолжается. Вот почему это вкладывается в то, чтобы изначальные и настоящие оставались там, где они есть. И так продолжалось тысячелетия. В этом и вся уловка. Как только вы понимаете, что вы есть то, что не может быть кооптировано на самом деле. Это было соглашение, вы соглашаетесь с условиями. Все, что должна была сделать эта фоновая реальность, — это дать вам обстановку и стимул, чтобы убедить вас жить так, как она хочет. Так что это вы заключили себя в тюрьму. Но на самом деле нет никакой тюрьмы. Посмотрите, если я могу левитировать и пребывать у потолка в детстве, поверьте мне, мы можем сломать каждую деталь машины, пока это не превратится в пыль, понятно?

И вот для чего мы здесь. Мы изначальное первотворение, мы небеса. Где бы мы ни были, это не имеет значения. Я не хочу, чтобы люди боялись Машины и боялись всего этого. Потому что то, на что мы дуем, все выплескивается из воды. Всё это неважно, они не могут вас никак удерживать без вашей воли. Так что это на самом деле просто прорывание сквозь иллюзии, чтобы вы не были пленниками и могли выбраться наружу. Имейте эту веру в то, что вы есть, вы — изначальные небеса.

Рэнди: — Да, и посмотрите, почему, несмотря на все триллионы и триллионы долларов, которые они потратили, эти тысячи человеко-часов жизни, которые они потратили на свои проекты, они потерпели неудачу. Их технологии не так хороши, как они думают. Вот почему их проект «Зазеркалье» провалился. И мы уже говорили об этом пару раз на моих подкастах. Мы были песком и шестеренками в этих проектах, мы были теми, кто туда входил, прошел сквозь это, съел дерьмо и вышел. И выжил и смог жить дальше, чтобы рассказать историю, которую они не хотели рассказывать, несмотря на все их усилия. И это для всех оттуда, кто сказал правду об этих вещах. Крошечные кусочки правды, которые вы слышите, которые упоминаются в разговорах, являются заразными. Они заразны в подсознании. И слова, вибрации, энергии, которые исходят от людей, которые говорят так, вторгаются в это поле. И это действительно их бесит, поэтому им пришлось проворачивать такую операцию, вроде короны, от отчаяния.

Лауда: — Верно. И интересно, почему они выбрали это время? Потому что это чувство было настолько осязаемым, что они действительно были в растерянности. Это было настолько экспоненциально, сознание расширялось на таком экспоненциальном уровне, что люди достигали этого. Они могли общаться с элементалями, которых они изменяли, люди могли сдвигать вещи только волей и сознанием. Так что это тот уровень, который происходит, когда мы все есть коллектив на этом пространстве ускорения. Он настолько силен, что это было почти как: «Хорошо, нам лучше сделать это сейчас, нам будет лучше просто закрыть это сейчас, потому что они становятся слишком сильными».

Но в то же время я знаю, что троичная система приходит, я знаю, что эта система уже здесь и что дела приближаются в этом направлении. Но опять же, это связано с рукой Отца во всем этом, и что нужно сделать, чтобы все это снести. Я имею в виду снести навсегда, потому что это продолжается...

Рэнди: — Да, это продолжается уже давно. Это восстание. Этому нужно, наконец, положить конец. И вот мы ангелы, которые вторгаются в матрицу, мы делаем это.

И это хороший момент, чтобы здесь закончить, потому что это оптимистично, это позитивно для первого часа. Мы вернемся со специальным сегментом для постоянных клиентов. И я хочу поблагодарить тебя, Лауда, за то, что ты пришла. И вы, парни на ютубе, кто слушает нас, если вы хотите услышать больше, вы можете перейти на мой аккаунт на патреоне, это моя материальная поддержка, которая помогает мне делать видео. И я, надеюсь, скоро смогу написать эту книгу. И, Лауда, расскажи людям, где они могут найти тебя.

Лауда: — Мой сайт «Суверенные ключи» будет в описании под видео.

Рэнди: Итак, мы заканчиваем первый час. Ждите продолжения.

https://raskrytie.forum2x2.ru/t3501-topic#36208